Хранитель - Страница 187

187

А бархатный голос продолжал:

- Загляни в свое замаранное грехами сердце, человечишка, и назови вслух то, что таил там до сих пор. Перечисли свои грехи перед Единым.

Торопясь, путаясь в словах, Оплот Горга-до начал рассказывать о клевете, которую распускал о своих недругах, о доносах, о лжи… и осекся - сам понял, что все это мелкие человеческие делишки, которые не могут потревожить Единого.

Духи ожидали молча, но каким беспощадным было это молчание!

Переведя дыхание, Таграх-дэр заговорил снова - на этот раз о главном. Угрюмо и безнадежно рассказал он, как при помощи грайанского звездочета проникал в тайны небес и кощунственно вызнавал волю богов.

- Кто еще из людей знает об этом? - упал вопрос, словно меч палача.

- Чинзур, слуга звездочета, они бежали вместе. Еще Хайшерхо, я уверен…

- Еще кто?

Эти два слова произнесла темная фигура. Впервые мрачное клыкастое существо вмешалось в разговор. Слова прозвучали невнятно, словно говорившему что-то мешало, но столько ненависти было в голосе, что Таграх-дэр коротко, жалобно проскулил. Впрочем, он быстро взял себя в руки и рассказал о двоих грайанцах, их подозрительном поведении и невероятном прорыве на свободу из темницы. Конечно, нельзя сказать с уверенностью, что их прибытие связано со звездочетом, но все же…

Когда Оплот закончил, воцарилась недобрая тишина.

- Ничтожная тварь! - презрительно произнес наконец бархатный голос. - Думаешь, волю Единого нарушить так же легко, как ваши человечьи законы? Пади ниц, смертный, и сто раз воззови к Гарх-то-Горху, умоляя о пощаде!

Уткнувшись носом в пыльный ковер, вельможа забормотал смиренные молитвы. Не успел он и четырех раз воззвать к милосердию Единого-и-Объединяющего, как затылком, лопатками, напряженной шеей ощутил, что в комнате никого нет. Но не рискнул подняться и продолжал бормотать бессильные, жалкие слова…

* * *

- Давай сюда клыки… да осторожнее, не раздави!

- Держи. Я все боялся, как бы их не раскусить.

- Раскусил бы - помер бы на месте, я ж такую отраву запаял в стекло! Называется - фосфор…

- Вот бы этот наррабанский придурок удивился… А светится красиво!

- Ты бы посмотрел, как маска целиком выглядит - и с глазами, и с клыками! Жаль, что такую прелесть пришлось разрознить, поделить на двоих.

Ловкие, чуткие руки Айрунги аккуратно сворачивали мягкую кожаную маску, расшитую блестящим бисером. Среди бисера зеленели две светящиеся стеклянные пластинки в форме глаз.

- Как бы этот Оплот не опомнился и охрану не кликнул, - обернулся Раш к пристройке, где два проходимца оставили свою жертву.

- Не опомнится, - фыркнул Айрунги. - Он сейчас уткнулся мордой в ковер и общается с Единым.

- Дурак и трус, - беспощадно подытожил Раш.

- Просто суеверный человек, - пожал плечами Айрунги. - Поэт Джаши сказал: «Мать суеверия - глупость, сын суеверия - страх…» Ну что ж, теперь нам идти по следу астролога Илларни.

- Это тебе он нужен. А я хочу изловить проклятого самозванца!

- Изловим, изловим… как на живца… И пошли под крышу, а то еще налетят эти, про которых и говорить не хочу…

Две тени юркнули в приоткрытую дверь.

В душной темноте на ковре вповалку храпели люди. Айрунги и Раш тихо растянулись у входа. Никто не заметил ни их отсутствия, ни их возвращения.

Таграх-дэр сопел в густой ворс ковра, горячий и влажный от его дыхания, и пытался сообразить, сколько раз - пятьдесят три или пятьдесят четыре - воззвал он к Единому. Эти благочестивые размышления были грубо прерваны. Сильная рука вцепилась ему в волосы, вздернула голову вверх. К шее прикоснулось холодное лезвие.

Оплот Горга-до зажмурился. Он понял: грянула кара Единого, которую посулили ему духи.

- Он спал? - спросил откуда-то слева глубокий женский голос. Таграх-дэр узнал его, хотя слышал лишь раз в жизни.

- Нет, - озадаченно ответил мужчина, державший нож у горла вельможи. - Вроде молился…

- Что вам нужно? - спросил Таграх-дэр, пытаясь соблюсти достоинство (а это очень трудно, если голова твоя оттянута за волосы назад, а по горлу легко гуляет острие ножа).

- Что нужно? - весело откликнулся голос с легким грайанским акцентом. - Хотим узнать, чем господину не угодила безобидная пара влюбленных. Или в Наррабане принято проводить медовый месяц в подземелье? Вообще-то мне ничего, понравилось… так необычно, такие острые ощущения! А вот ягодка моя капризничает. Спрашивает: что, у Таграх-дэра поуютнее комнаты не нашлось?

- Перестань паясничать! - раздраженно отозвалась из тьмы женщина. - Говори о деле!

- О деле, о деле… пра-авильно! Совсем забыл! Вот что значит любовь… Говори, шакалий объедок, приходилось ли тебе слышать такое имя - Илларни Звездный Голос из Рода Ульфер?

Таграх-дэр не ответил.

- Я ж тебя прирежу! - заботливо предупредил грайанец.

Вельможа вспомнил выбитую дверь подземелья, проломленную стену дома, охранника с оторванной головой - не отрубленной, а именно оторванной…

- Илларни… так звали книгочея, которого я нанял, чтобы он составил историю моих предков.

- Историю, да? Ладно, пусть будет так. А теперь скажи, медяк ты позолоченный: где сейчас мудрый Илларни?

- Я… я не знаю. Он бежал… в ночь перед вашим появлением в моем поместье.

- От тебя, похоже, все гости убегают… А ты со своими прихвостнями ринулся в погоню. Не стерпел, что история предков осталась недописанной… Ну, нашел какие-нибудь следы?

- Нет, но козопасы видели, что беглецы ушли тропами в сторону Нарра-до. Здесь, в дорожном приюте, Илларни нет.

187