Хранитель - Страница 78

Так - в перекличке возбужденных голосов, катящейся по всей крепости, от шаутея до поселка рабов, - рождалась вторая легенда о Хранителе Найлигрима.

23

Мелкий дождик тихо сеялся на плотную ткань шатра. Часовой, стоящий поодаль от входа (чтобы не слышать лишнего), ежился, но не отошел под дерево, не поднял даже воротник своей кожаной куртки. Он сопровождал короля, а Нуртор терпеть не мог расхлябанности. Поэтому солдат мог лишь тоскливо просить Хозяйку Зла не задерживать короля слишком долго в шатре проклятого колдуна.

А в шатре в это время кипел яростный спор.

- Слышать ничего не хочу! - кипятился король. - Какие еще предупреждения? Осадить крепость, чтоб и птица оттуда не выпорхнула, а потом выбрать ночь потемнее да пустить на стены Людоедов! А за ними в крепость войдут мои войска.

- И летописцы запишут в своих книгах, что Нуртор Черная Скала из Клана Вепря, Ветвь Изгнания, коварно овладел крепостью Найлигрим, прячась за спинами нелюдей, - тихо, но решительно сказал Айрунги.

Он очень рисковал в этот миг - и знал это.

Кинжал вылетел из ножен короля. Лезвие острым кончиком коснулось горла колдуна, примяв жидкую седую бороденку.

- Ты смеешь говорить такое своему государю?! - рявкнул Вепрь так, что его услышал даже часовой. Айрунги не дрогнул.

- Я сказал это - и слова осели пылью на полу. Летописец напишет это - и слова станут камнем, железом, алмазом, они осядут в памяти потомков.

- Ты глуп, колдун! Летописцы строчат в своих книгах то, что угодно прочесть их повелителям!

- Так ли, государь? Я могу рассказать весьма неприглядные вещи о твоем предке Гайгире Снежном Ручье. Или об Улькуре Серебряном Когте из Клана Орла, что полтора века назад был Хранителем Тайверана, а фактически - королем Грайана. Или, если хочешь, посплетничаем о детстве и юности Лаограна, Первого Короля. Уверен, тебе и самому известно все, о чем я собирался рассказать. Откуда мы знаем то, что эти великие люди хотели бы скрыть? Из летописей! В книгах есть страшная магия: они уводят в бессмертие ложь и правду - и даже ложь делают правдой для грядущих веков.

Нуртор вспомнил, что нечто подобное говорил ему Аудан, единственный друг, чья гибель отравленным шипом засела в королевском сердце.

Вепрь ненадолго задумался, затем медленно убрал кинжал.

Айрунги скрыл вздох облегчения.

Но он недооценил короля. Нуртор набычил голову и разразился тирадой (в которой, как с досадой отметил Айрунги, силуранское упрямство соединилось с грайанской тягой к многословию):

- Что ж, пусть потомки говорят обо мне, что хотят. Ты прав: я читал о детстве Лаограна Узурпатора то, о чем он сам всю жизнь мечтал забыть. Но я знаю и то, что он свел под своей рукой восемь королевств! Он подавил Великий Мятеж и изгнал в Силуран моих предков! Он сорок лет правил волей и властью Дракона - и подданные обожали его!

А после смерти он стал легендой. Бродячие певцы до сих пор горланят баллады о нем, даже здесь, в Силуране, хотя еще мой дед запретил это. Люди любят силу. Пусть потомки называют меня хоть Людоедом, но живущие сейчас, будут меня бояться! Слышишь, старик? Будут бояться!

Айрунги подавленно склонил голову:

- Понимаю… мой государь не боится ни суда потомков, ни людской молвы… Но я умоляю его прислушаться хотя бы к голосу здравого смысла! Крепость после войны отойдет под руку моего господина. Люди, что живут там… я говорю не о гарнизоне, а о мирных жителях, ремесленниках… они станут подданными Силурана, своими трудами будут множить богатство страны. Что выиграет государь, если эти люди будут сожраны Подгорными Тварями, которые не разбирают, кто перед ними, воин или нет? Разве не лучше Вепрю предстать в их глазах грозным, но милосердным государем? Я уверен, что появление армии Людоедов у ворот крепости заставит гарнизон сложить оружие, а жителей - со страхом и благоговением приветствовать своего нового властелина!

- Сдурел ты совсем, колдун! На что мне эта горстка черни? Мои войска перекатятся через нее, растопчут и не заметят. Я уж точно не вспомню про этих жалких ремесленников из захолустья!

Айрунги опустил глаза, чтобы не выдать своей неприязни. Он вспомнил, как два месяца назад Нуртор с омерзением отшвырнул свечной огарок, похожий на Подгорного Людоеда. Как оскорбленно загрохотал он тогда: «Да как ты посмел предложить мне!..» А теперь-то разошелся… хоть пускай его самого на стену крепости во главе армии нелюдей!

Но мысли эти не отразились на сдержанном лице Айрунги, который вновь поднял на Вепря бестрепетный взгляд. И ни на миг - ни на миг! - не возникло у него желания отказаться от затеянного, преградить путь войне. В конце концов он же пытается смягчить жестокость короля, разве не так?..

О-о, это было высокое искусство - глядеть в глаза разъяренному Вепрю! Оно требовало твердости, самообладания и умения тонко смешать в своем облике покорность и чувство собственного достоинства - так же тонко и точно, как смешиваются в ретортах порошки и жидкости. Этим опасным искусством в совершенстве владел покойный Аудан, а теперь в нем пробует свои силы Айрунги. И ничего, неплохо получается, раз жив еще… Во-от, вот, Вепрь еще злится, но уже способен понимать, что ему говорят. Значит, можно продолжать.

Плавным движением Айрунги указал на столик посреди шатра. На столике возвышалась глиняная модель крепости Найлигрим. Отвесные стены, восемь башен, ворота с подъемным мостом из тонких прутиков. За стеной - маленький шаутей и казармы. Немного в стороне рядками ореховых скорлупок обозначен поселок ремесленников.